04/26/2025 09:41 PM

День тишины и дневник памяти. Как катастрофа на Чернобыльской АЭС изменила жизнь одной семьи


26 апреля в семье Гусаченко после 1986 года, когда произошла крупнейшая техногенная катастрофа на Чернобыльской АЭС, негласно объявили днем тишины. Так случилось, что эта дата навсегда изменила жизнь этой дружной семьи. О незаживающей ране, дневнике памяти своей бабушки и новой семейной традиции рассказала корреспонденту БЕЛТА жительница Светлогорска Алина Губко. Алина по призванию и по роду деятельности - журналист, поэтому семейную летопись ведет четко, запечатлевая в памяти все до мельчайших тонкостей, полутонов, эмоций и даже вкусов. Кроме этого, вопреки всему, решилась сделать так, чтобы в эту дату в семье звучали не только горькие воспоминания, но и слова… поздравлений.

Черная печать трагедии

39 лет назад тревожный сигнал на Чернобыльской АЭС эхом несчастья отозвался в жизни тысяч советских семей. В душе тех, кто лишился родного уголка, навсегда поселилось некое опустошение. В сотнях населенных пунктов в радиусе зоны радиоактивного загрязнения время навсегда остановилось. Люди вынуждены были оставить жилье и строить жизнь фактически с нуля на новом месте.

Тот день словно черную метку оставил в памяти многих, для кого навсегда оказалась закрытой дорога в родной дом. А семье Гусаченко из Наровлянского района такой переезд пришлось пережить дважды. Благополучно основались в Светлогорском районе, но больное место где-то в глубине души так и не зажило до сих пор.

Неповторимый вкус вишневого варенья

Это варенье, от которого веет летом, а также детством и спокойствием в любой сезон, для Алины самое вкусное в мире. Дедушкино - Ивана Григорьевича Гусаченко. Ведь самые крупные и сочные вишни, по ее мнению, растут в дедушкином саду в деревне Чкалово Светлогорского района. Для нее это самое прекрасное место на земле. Впрочем, Алина прекрасно знает, что в сердце дедушки живет огромная любовь и к еще одной локации.

А в Чкалово специально для переселенцев из зараженных территорий в 1987-м построили новенькие дома. В одном из них и начала строить жизнь практически с новой отметки семья Гусаченко. Это место стало еще одной малой родиной для отца Алины, которому тогда было всего 14 лет. Олег Иванович родился в деревне Новый Майдан - живописном местечке, где было не больше 30 подворий. Вот уже почти 40 лет пути для людей сюда закрыты.

Эти места Алина не видела ни разу в жизни, но хорошо знает о них и не раз заочно прогуливалась по улочкам, где рос ее папа. Дедушка часто в задушевных беседах за тем самым вишневым вареньем со вкусом ностальгии рассказывал о деревенском укладе и размеренной жизни. Вокруг щедрые леса и река, черемуховые заросли, окутывавшие ароматом каждую весну.

Была в Новом Майдане ферма, водонапорная башня, магазин и клуб. В общем, рай для счастливого босоногого детства, юности и молодости. В дружной деревне часто собирались вместе. Поводов было немало: от киносеансов и концертов до свадеб и проводов в армию.

Иван Григорьевич работал в хозяйстве комбайнером, его супруга Нина Максимовна была учителем. Вместе воспитывали сына и дочку, держали и большое подсобное хозяйство с коровами и свиньями, было много разной птицы. Прямо за территорией огорода - выход к реке.

Незадолго до катастрофы на Чернобыльской АЭС в семье случилось большое горе: умерла младшая дочка Аленка. Жизнерадостная шестиклассница-отличница на весенних каникулах попала в больницу, где ее наблюдали кардиологи. Однако там ее сердце перестало биться. В семье, которой спустя несколько недель из-за аварии на ЧАЭС пришлось покинуть малую родину, говорят, что "Аленка навсегда осталась дома".

"Чувства" дневника

Бабушки Алины - Нины Максимовны - не стало, когда внучке было 7 лет. В детском сознании остались теплые воспоминания о важных моментах: ароматных коржиках из печи, походах на почту, важной миссии по заправке нитки в иглу швейной машинки, бабушкином образовании и том, как опытный педагог учила читать внучку.

Но больше о своей бабушке и о том, что чувствовали люди, которым пришлось лишиться своего дома, Алина узнала, когда ей в руки попал рукописный дневник Нины Максимовны. Эту душевную исповедь в обычной школьной тетради ей передал дед со словами: "Ты взрослая, все поймешь..."

Аккуратным почерком на каждом листе - целая жизнь. В эту полесскую деревню молодой педагог приехала работать учителем начальных классов. Это место сразу полюбилось ей. Кроме природы, особенно ценным считала окружение. Здесь в единстве и понимании жили чехи, поляки, немцы, украинцы, белорусы. "И так хорошо жили: делились последним, подбадривали в тяжелые минуты и всегда вместе были, как одна большая семья…", - писала в своем дневнике она.

Все вместе переживали и из-за вдруг накрывшей невидимым облаком неизвестной беды. В тот день все были заняты повседневными делами, "ждали весну с новыми заботами". И только спустя время узнали, что в 25 км от деревни взорвался реактор.

"…Деревня спала. Ближе к полудню поползли слухи, что на станции что-то случилось. То ли взрыв, то ли пожар. Все бросились к радиоприемникам, телевизорам - ждали подробного объяснения случившемуся. Но никто ничего не говорил... Из-за отсутствия информации люди передавали различные версии о событии, произошедшем ночью. Уже на следующий день в каждом доме говорили еще об одном взрыве. Беспокойство росло: "Чего ждать?" Те, кто мог уехать подальше от неизвестности, - уехали, но большая часть людей осталась на месте. К счастью, слухи о повторном взрыве оказались просто слухами", - подробно описывала ситуацию и переживания людей Нина Максимовна.

Позже казалось, что все спокойно. Учитель отмечала в своем дневнике: "Все, кажется, улеглось. Начались весенние работы на полях и приусадебных участках. Только вскоре размеренную жизнь сельчан нарушили солдаты. Они проверяли уровень радиации у людей и животных, в помещениях. Была дана установка поливать как можно чаще дворы, ежедневно мыть пол в домах, носить головные уборы, штаны, носки. Возле нашего дома была водонапорная башня, откуда брали воду и возили в сторону Припяти…"

Опечатанная жизнь

"…Вот так мы прожили до 3 июня 1986 года. На собрании перед отселением нам ясно было сказано, что придется уехать, но ненадолго, необходимо сдать всю живность, что имеется в хозяйстве. Трудно вспоминать, как весь скот и птицу отправили за деревню. Все то, что было наше - уже ничье", - с болью в сердце писала учитель, отмечая, как дальше развивались события: "…Машины пришли в положенный срок. Люди собрали небольшие сумки с самым необходимым. Нас уверили, что вернуться домой можно будет уже через 2-3 месяца. Мы взяли паспорта, кровать, два стула, холодильник. На двери родного дома наклеили табличку "Опечатано". Никто не знал, что конец настал".

Все годы жизни здесь в какой-то момент оказались "за колючей проволокой". "По дороге нас сопровождала милиция. Всех расселили по квартирам в деревнях Наровлянского района (около 25 км от дома). Мы попали в семью из трех человек. Нам повезло: люди оказались на редкость добрыми и отзывчивыми. Отселенных людей обеспечивали трехразовым бесплатным питанием, регулярно проводилось обследование врачей. У каждого был прибор, определяющий уровень радиации. В это время дети находились в пионерском лагере под Гомелем, позже их отправили оздоровляться в Гродненскую область. Спустя два месяца семью, в которой мы жили, постигла наша судьба. Только мысли о том, что скоро все вернется на свои места, не покидали, мы ждали возвращения домой, только вот ждали-то зря", - доверила дневнику свои чувства и размышления Нина Максимовна.

Каждое слово, выведенное в школьной тетради, отдавало болью. "Посещать нашу деревню строго запрещалось. Через метр были установлены посты, которые проверяли, куда и зачем ты едешь. Вся наша жизнь осталась там, за колючей проволокой опасной зоны, а с нами осталась тоска", - не скрывала горечи женщина.

Затем семья оказалась в деревне Чкалово Светлогорского района. "8 отселенных семей расселили по домам местных жителей. Говорят, что беда сближает людей. Чкаловцы сочувствовали нашей доле, поддерживали, делились последним… Спустя время нас переселили в построенные для переселенцев большие дома со всеми удобствами. Вот она новая, но чужая жизнь…" - делилась Нина Максимовна.

"Никогда не поверила бы, если бы мне сказали, что будем встречаться с односельчанами только на Радуницу. Жителей нашей деревни разбросало по всей Беларуси. Мы не знали, что больше никогда не увидим родных просторов, что больше не прозвучит народная песня во время гуляний всего села. Навсегда осиротеют дворы, зарастут тропинки, где делали первые шаги мы и наши дети. Больше не увидим цветения наших садов, не ощутим вкуса их плодов. При редких встречах со своими родными, соседями будем считать, что побывали дома, и вспоминать о спокойном прошлом, как о чем-то самом дорогом на свете... Лечит ли время? Не знаю, но так ведь говорят. Пусть бы "доктор время" на самом деле вылечило наши души, землю, чтобы снова возродилась настоящая жизнь на нашей теперь уже далекой родине, чтобы молчание опасной зоны нарушил детский смех, чтобы люди забыли зловещее слово "радиация", - запись от 2 апреля 1998 года.

Светлый повод для грустной даты

Алина глубоко уважает чувства своих родных. Только поэтому и решилась на небольшую авантюру, исключительно чтобы хоть немного развеять грусть этой даты. Когда молодой человек сделал девушке предложение, у нее было одно важно условие-просьба - днем рождения их семьи должно стать именно 26 апреля. Так все и сложилось, и уже несколько лет в их доме нарушают режим тишины, чтобы как минимум поздравить крепкую семью с очередной годовщиной. Это еще одно напоминание о том, что жизнь продолжается.

БЕЛТА.-0-

https://belta.by/regions/view/den-tishiny-i-dnevnik-pamjati-kak-katastrofa-na-chernobylskoj-aes-izmenila-zhizn-odnoj-semji-711670-2025/

Общество, Регионы

Эфир